Ко-но Мoронао

Когда самурай влюбляется

Случилось так, что этот разговор услышала Дзидзю, стоявшая за ширмой. Прежде она принадлежал знатному господину, хотя и выскочке. Ей удалось насладиться славными днями правления императора. Но времена переменились, и счастье остило ее, так что теперь она была частой гостьей в доме Моронао. Дзидзю открыла дверь позади Моронао и смеялась, смеялась безостановочно.
"Все вы ошибаетесь, - сказала она. - Я не думаю, что госпожа Аямэ была так уж красива. О Ян Гуй-фэй говорили, что "когда она улыбалась, все красотки шести дворцов исчезали"¹ Даже если бы собрали тысячи, десятки тысяч женщин, разве Ёримаса не смог бы указать на нее, будь она действительно красива?"
"Вы, господин, - Дзидзю повернулась к Моронао, - сказали, что отдали бы десять провинций за такую женщину. Что ж, если бы вы увидели женщину, похожую на Ниси-но Тои из дворца Коки, дочь принца Хаята и родственницу прежнего императора по материнской линии, я готова поклясться, что вы бы отдали за нее Японию, Китай и Индию".
И она начала шутливо описывать красоту НИси-но Таи, рассказывая при этом китайские легенды и японские стихи. Закончив, она собралась уходить и уже хотела закрыть дверь, но тут обрадованный Моронао поймал ее за рукав и спросил: "Где эта принцесса? Сколько ей лет?"
"Она - жена одного провинциального господина, - сказала Дзидзю. - Она уже не так красива, как в те годы, когда была при дворе - ее лучшее время прошло, так я думала. Но не так давно, возвращаясь как-то из святилища домой, я навестила ее, и оказалось, что она лучезарнее весенних цветов молодой вишини. Комнату заливал лунный свет, она свернула южную занавеску и перебирала струны лютни. Локоны чудных волос падали ей на лицо, но я могла видеть ее удивительные брови, ее глаза, напоминавшие формой листья лотоса, и невыразимо алые губы. От всего этого - осмелюсь сказать - придет в замешательство сердце святейшего из святых затворников, погруженного в медитацию в скалистой пещере. Так она была великолепна!"
"О, судьба, уготованная божеством свадеб, порой так печальна, - продолжала она. - Ее ожидали увидеть супругой императора или императрицей, а она даже не стала женой сёгуна, ныне правящего страной. Вместо этого прежний император отдал ее Энъя Такасада, офицеру императорской полиции, командный голос которого столь же силен, как и воркование голубя на вершине башни, а живет он в Идзумо, где даже постель слишком груба для ее нежного тела"².
Моронао был очень доволен. "Вы поведали столь восхитительную историю, что я не могу отпустить вас без подарков", - сказал он и положил перед Дзидзю десять верхних платьев и подушечку из дерева алоэ. Дзидзю, покрасневшая от смущения при виде столь неожиданно полученных дорогих подарков, колебалась, уходить ей или нет, но тут Моронао наклонился к ней и сказал: "Ваш невероятный рассказ расстрогал меня так, что я чувствую, моя болезнь вот-вот пройдет, но в то же время меня как будто одолела новая слабость. Покорнейше прошу вас: не будете ли вы посредницей между мной и этой госпожой? Если вы справитесь, я подарю вам землю или любые сокровища из моего дома, какие вы только пожелаете".
Такой поворот событий удивил Дзидзю. В конце концов, речь шла не об одинокой женщине. Она хотела было сказать, что это невозможно, но побоялась, что тогда она потеряет жизнь или с ней случится еще что-нибудь ужасное. Поэтому она заявила, что попытается поговорить с женщиной, и отправилась домой.
Пока Дзидзю гадала, стоит ли ей начинать подобный разговор, произошло нечто неслыханное. Моронао, регент сёгуната, послал ей сакэ и яства с письмом, в котором явно давил на нее. Решив, что делать нечего, она отправилась к жене Такасада и, в некоторой растерянности, попыталась уговорить ее.
"Мои слова, госпожа, вероятно очень оскорбят вас, - начала Дзидзю. - Об этом следовало бы, услышав, сразу же забыть, но случилось то, что случилось, и я хотела бы узнать, что вы думаете.
Если вы сможете утешить его ненадолго, я думаю, будущее ваших детей будет обеспечено и, осмелюсь сказать, даже у тех из нас, у кого нет средств к существованию, будет на кого оперетеся. Если вы не станете встречаться с ним слишком часто, можно не бояться, что люди заметят это, как они склонны замечать сети, которые вытаскивают в бухте Акоги. Если все сделать незаметно, подобно тому, как капля росы падает на лист бамбука, у кого могут возникнуть подозрения?"
"Что же вы такое говорите!" - жена Такасада зарыдала, и было ясно, что впредь с ней заводить подобные разговоры бессмысленно.
Тем не менее, помня об обычае северных варваров, которые, говорят, складывают перед домом женщины,чьей любви добиваются, до тысячи палочек, Дзидзю продолжала приходить к жене Такасада каждый день и увещевать ее.