Эйдзи Ёсикава

Десять меченосцев

Книга шестая. СОЛНЦЕ И ЛУНА

Гранат

В тот же день под вечер Такуан и Иори пришли в дом даймё Ходзё Удзикацу в Усигомэ. Стражник доложил о прибытии Такуана, и вскоре вышел Синдзо.
- Отец в замке, - сказал он. - Вы будете его ждать?
- Нет, я отправлюсь к нему. Я, собственно, в замок и собирался. Можно Иори остаться у вас?
- Конечно, - улыбнулся Синдзо, взглянув на мальчика. - Паланкин вызвать?
- Пожалуйста.
Такуан отбыл в лакированном паланкине, а Иори уже был в конюшне и с восхищением осматривал гнедых и серых в яблоках коней. Иори поражал благородный вид этих лошадей, совсем непохожих на привычных ему деревенских кляч. Он недоумевал, почему военное сословие содержит столько лишних лошадей в стойлах, не используя их для полевых работ.
Резкий голос Синдзо вывел Иори из задумчивости. Мальчик ожидал, что его начнут ругать. Выглянув наружу, он понял, что гнев Синдзо обращен на сварливую с виду старуху с посохом.
- Как ты можешь утверждать, что мой отец прячется? Зачем ему притворяться перед старой каргой, будто его нет дома? - кричал Синдзо.
- Ой-ой, как мы рассердились! - язвительно отвечала Осуги. - Ты, наверное, сынок даймё. Я не впервые прихожу сюда, и постоянно хозяина нет дома.
- При чем тут твои визиты? Отец не любит теперь принимать посторонних. Зачем ты приходишь, если он не хочет тебя видеть?
- Если он уклоняется от встреч с людьми, то почему живет среди них? - не унималась Осуги, оскаливая зубы.
Синдзо подмывало обозвать старуху бранным словом и припугнуть мечом, но он не надеялся, что дерзость произведет впечатление на странную гостью.
- Отца нет дома, - повторил он. - Я могу передать ему твою просьбу.
- Спасибо за любезность, - ответила старуха и уселась на ступеньки веранды. - У меня ноги отнимаются. Я пришла кое-что сообщить о Миямото Мусаси.
- С ним что-нибудь случилось? - тревожно спросил Синдзо.
- Нет, я хочу сообщить твоему отцу, каков этот Мусаси. Когда ему было семнадцать, он ушел на войну и сражался при Сэкигахаре против Токугавы. Повторяю, против Токугавы. Потом он вернулся в Мимасаку и натворил там таких безобразий, что земляки от него отвернулись. Он перебил кучу народу, а теперь скрывается от меня по всей стране. Он - бродяга и опасный человек.
- Но позволь...
- Слушай! Мусаси начал заигрывать с невестой моего сына. Он и увел ее с собой.
- К чему этот рассказ? - спросил Синдзо.
- Для блага страны, - не моргнув глазом, ответила Осуги.
- Какая польза стране от грязных сплетен о Мусаси?
- Я слышала, что Мусаси хотят взять ко двору сёгуна.
- Где это ты узнала?
- От человека в додзё Оно. Собственными ушами слышала. Скотина вроде Мусаси не достойна лицезреть сёгуна, а уж тем более тренировать его. Военный наставник дома Токугавы - это наставник всех японцев. Я пришла предупредить твоего отца, потому что он, говорят, рекомендовал Мусаси. Понятно! - Осуги, переведя дух, продолжила: - Интересы страны требуют, чтобы я предостерегла твоего отца. И ты будь начеку, не верь ни одному слову Мусаси.
- Спасибо, я все передам отцу. - Синдзо старался говорить спокойно.
- Уж сделай одолжение, - произнесла Осуги и поднялась с чувством выполненного долга. Ее сандалии зашлепали к выходу.
- Мерзкая карга! - раздался мальчишеский голос.
Осуги озиралась, ища негодника, и увидела Иори, сидевшего на дереве.
- Угостись! - крикнул Иори и запустил в старуху гранатом, который лопнул, попав в цель.
- О-о! - завопила старуха, хватаясь за грудь.
Осуги погналась за Иори, который, спрыгнув с дерева, скрылся в конюшне. Она заглянула в дверь, вглядываясь в полумрак, и кусок лошадиного навоза угодил ей в лицо. Плюясь и ругаясь, старуха отпрянула от двери. Слезы хлынули у нее из глаз. Сколько ей пришлось пережить, защищая честь сына!
Иори наблюдал за ней с безопасного расстояния. Когда Осуги расплакалась, ему стало стыдно и захотелось попросить прощения, но возмущение клеветой на Мусаси жгло ему сердце. Иори кусал ногти, не двигаясь с места.
- Иори, посмотри на вершину Фудзиямы, - раздался голос Синдзо из верхней комнаты.
Иори радостно побежал на зов. Красота розового пика в лучах заходящего солнца вытеснила все неприятные мысли. Синдзо, казалось, тоже забыл о разговоре со старухой.