Кусуноки Масасигэ

Воин, верный долгу до конца

При Камакура Бакуфу (1185-1333), созданном Минамото Ёритомо, не было той стабильности, что характеризует годы Токугава (1603-1868). Обычную для Ёритомо практику убийства всех потенциальных политических соперников¹ с успехом переняла семья Ходзё, регентствовавшая над военным правительством. Все это отнюдь не способствовало единству. Саму же семью Ходзё точно так же раздирали междоусобицы.
В то же время императорский двор, номинально считавшийся единственной легитимной властью, сотрясали собственные противоречия, которые всегда охотно использовало правительство Камакура. Однако, хотя в целом двор оставался почтительным к Камакура и, пусть неохотно, но подчинялся его воле, среди аристократии появлялись люди, которых возмущало их подчиненное по отношению к Камакура положение. Одним из них был Готоба (1180-1239), ставший императором в 1183 году, после того, как Тайра увезли с собой во время бегства из Киото его брата, императора Антоку. В 1221 году он, к тому времени уже давно "удалившийся от дел", поднял армию против Ходзё. Но его легко разгромили и отправили в ссылку.
В 1331 году тем же путем пошел император Годайго (1288-1339). Его военное предприятие тоже закончилось провалом, он был сослан, хотя и ненадолго, но, так или иначе, его императорская гегемония продолжалась недолго. Но в ходе начатой им борьбы появился один человек - гений "партизанской" войны Кусуноки Масасигэ (1294-1336). Приводимое ниже описание Масасигэ - величайшего национального героя Японии вплоть до ее поражения во второй мировой войне - взято из "Тайхэики" ("Хроника Великого мира"), истории Японии с 1318 года по 1367 год².
Приводимая в начале генеалогия Масасигэ так и не была выверена, несмотря на то, что столетиями им восхищались все и детально интересовались ученые. Действительно, о Масасигэ, до того как он появился на исторической сцене, известно очень мало. Согласно одной версии, он смог вести подобную "партизанскую" войну потому, что был не только "свободным" воином, каких в те времена насчитывалось немало, но и контролировал местных торговцев, что позволяло ему не нуждаться в средствах и покупать преданность самых разных людей.
Описание начинается с того момента, когда Годайго предпринял необычный шаг - перенес двор из Киото в один из храмов в южных горах.

Двадцать седьмого дня восьмого месяца первого года Гэнко [1331] император отправился вместе со двором в храм Касаги и расположился в Главном зале. В первые дни никто не приходил на аудиенцию, опасаясь прогневить Камакура. Но, услышав о поражении войск Рокухара³ в битве при Хигаси-Сакамото на горе Хиэй, воины из близлежащих провинций, и первыми среди них - монахи храма Касаги, начали спешно собираться. Но не появилось ни одного знатного воина или могущественного господина во главе ста-двухсот всадников.
Император беспокоился, что со столь малыми силами он даже не сможет защитить двор. Как-то он задремал в горестных раздумьях, и ему привиделся сон [что удачу ему может принести нечто, связанное с камфарным деревом, кусуноки]. Когда рассвело, он вызвал достопочтенного монаха из храма Дзёдзю-бо и спросил: "Есть здесь где-нибудь воин по имени Кусуноки?"
"Я слышал об одном человеке, который носит такую фамилию, ваше величество, - ответил монах. - К западу от горы Конго, в провинции Кавати, есть человек по имени Кусуноки Тамон Масасигэ, из стражи Среднего дворца. Он славится искусством стрельбы из лука. Он является потомком Левого министра из Идэ Татибана-но Мороэ, четвертого внука императора Битацу, но вот уже много лет, как он не живет в Киото. Его мать в юности в течение ста дней подряд приходила поклониться в храм Бисямон на горе Сиги. Она видела вещий сон и уверовала в него. Поэтому в детстве мальчика звали Тамон".
Император решил, что во сне ему явился именно этот человек, и приказал: "Немедленно вызовите его". С приказом был послан императорский гонец, господин Фудзифуса.
Когда Фудзифуса добрался до крепости Кусуноки и рассказал подробно, что произошло, Масасигэ решил, что для воина не может быть чести более высокой, чем подобный вызов, и, без малейших колебаний, сразу же тайно отправился в Касаги. Император сказал через Фудзифуса⁴: "Его величество имели причины обратиться к вам, Масасигэ, относительно наказания и усмирения восточных варваров⁵, и отправили к вам посланника. Его величество удовлетворены тем, что вы, не теряя времени, сразу же поспешили сюда. Сообщите нам ваши искренние мысли о том, как нам объединить страну: какие планы нужно использовать, чтобы одержать быструю победу и установить мир в пределах четырех морей".
Масасигэ почтительно ответил:
"Сейчас, когда предательские действия восточных варваров вызвали гнев императора, можно воспользоваться подавленностью и хаосом, что царят в их лагере, и покарать их от имени его величества.
Главное - для объединения наших земель мы должны опираться на военную мощь и стратегическую хитрость. Если мы начнем сражаться с ними одной только силой, победить будет трудно, даже если у нас окажутся провинции Мусаси и Сагами и все воины шестидесяти царств. Если же бороться с ними стратегией, то их сила будет не больше той, что может сломать острый меч или пробить прочные доспехи. Их можно победить, и не стоит их бояться. Конечно, раз мы говорим о войне, нельзя надеяться на победу в одном сражении. Пока вы знаете, что Масасигэ еще жив, может быть уверены, что удача в конце концов будет на стороне императора".
Так, заверив его величество, Масасигэ вернулся в Кавати.