Минамото-но Мицунака

Обращение воина

Чувство вины за убийство птиц и зверей (но отнюдь не людей) совсем не обязательно обусловлено буддизмом, который появился в Японии в VI веке. Тем не менее буддизм оказал воздействие на тех, кто, ощущая такую вину, отказывался от мирской жизни. В следующем эпизоде, взятом из "Кондзяку моногатари сю" (т. 19, разд. 4), обращение в буддизм воина Минамото-но Мицунака (913-997) описано с очаровательной насмешкой. Мицунака, достигший высокого положения и известный также как Тада-но Мандзю (китаизированное произношение его имени), жил в Тада, провинция Сэтцу. В некоторых официальных летописях он упоминается также и как поэт, и действительно, его стихотворение включено в третью императорскую антология "Сюи сю" (№334). Оно представляет собой ответ на стихотворение Киёвара-но Мотосукэ (908-990) по поводу отбытия последнего к месту службы - на должность губернатора провинции Хиго. Первые строки:

Среди тех, кто упомянут в рассказе, - Энъю-ин, шестьдесят четвертый император Энъю (959-991). Мидзуно - пятьдесят шестой император Сэйва (850-880), шесть сыновей которого положили начало шесть семьям Минамото (в китайском прочтении - Гэндзи). Одна из линий, начавшаяся с принца Садасуми, превратилась в славный военный клан, ибо его сын Цунэмото (917-961) стал главнокомандующим. По этой генеалогии Минамото традиционно называли Сэйва Гэндзи.
Монах Гэнкэн (977-1020), третий сын Мицунака, поначалу был известным воином-монахом, но стал набожным буддистом. Он также писал стихи и оставил после себя пятьдесят одно стихотворение.

В правление Энъю-ина жил человек по имени Минамото-но Мицунака, занимавший пост Начальника Левых императорских конюшен. Сын губернатора Тикудзэн Цунэмото, он был несравненным воином, поэтому двор относился к нему с почтением, а знать, министры и высокие чины жаждали заполучить его на службу. Потомок императора Мидзуно, он был знатного происхождения. После долгих лет службы при дворе Мицунака достиг огромного влияния и заслуг, сравнимых лишь с теми, кто занимал должность губернатора в различных провинциях. В конце концов он стал губернатором Сэтцу. К старости он построил себе дом в Тада, что в Тэсима, в этой же провинции, где и жил.
У него было много сыновей, все они преуспели в бусидо, за исключением одного, который стал монахом. Его звали Гэнкэн, он был учеником Дзиндзэна из Иимуро¹ и жил в монастыре на горе Хиэй². Однажды он посетил своего отца в Тада и был глубоко огорчен, видя, как тот убивает живых существ. Возвращаясь в Иокава, Гэнкэн остановился выразить почтение монаху Гэнсину³ и сказал ему:
"Мне очень больно видеть, как ведет себя мой отец. Ему уже больше шестидесяти и не так уж много ему осталось прожить. Но он по-прежнему выезжает летом на охоту с сорока-пятьюдесятью ястребами и беспрестанно убивает живых существ. Держать летом ястребов - лучший способ отнимать жизнь.
Он ставит сети в реках и ловит множество рыбы. У него много орлов, которым он скармливает животных. Каждый день его люди ловят неводом рыбу в море. Он постоянно посылает людей с оружием охотиться на оленей. И все эти убийства он совершает в своей вотчине. Тех же, кого он убил в отдаленных местах, и не сосчитать.
Далее, если ему попадается кто-нибудь, перечащий его желаниям, он убивает его, как насекомое. Если человек совершил незначительное преступление, он отрубает ему руки и ноги.
Если он будет продолжать совершать так много грехов, то сколько же он будет страдать в будущих жизнях? Это очень печалит меня. Я думаю о том, как подать ему мысль стать монахом, но я слишком боюсь его и не могу найти возможности предложить ему это.
Почтеннейший, не были бы вы так добры убедить его войти в обитель? Как я говорил, сердце у него - как у демона, но я полагаю, что он серьезно отнесется к словам такого возвышенного и святого человека, как вы".
"То, что ты сказал, - замечательно, - ответил монах Гэнсин. - Если мы сможем убедить кого-нибудь подобного твоему отцу стать монахом, это само по себе будет добродетельным деянием. Кроме того, это убережет его от убийства многих живых существ, что породит бесконечное множество других добродетельных деяний. Я, конечно, попробую. Но мне будет тяжело сделать это самому. Подобную задачу я должен решить вместе с людьми, подобными Какууну и Ингэну⁴. Отправляйся первым в Тада и оставайся там. Потом приеду я с этими двумя людьми, сделав вид, что решил по нашим правилам навестить тебя во время путешествия. Увидев нас, изобрази суету и скажи своему отцу, что такие-то и такие-то святые почтенные люди, странствуя, приехали к тебе поговорить на религиозные темы.
Хотя у твоего отца сердце демона, он, безусловно, слышал о нас. Если он встревожится и рассердится на твои слова, скажи ему: "Эти святые люди не всегда спускаются с горы, даже когда их приглашают к императору. То, что во время странствия они прибыли к нам, - редкость". Затем убеди его: "Пожалуйста, используйте эту возможность, чтобы совершить что-то доброе, и попросите у них наставления. Если вы выслушаете их наставление, ваши грехи могут быть уменьшены, а жизнь - продлена". Если у нас появится возможность дать наставление, мы попытаемся убедить его стать монахом. И даже при случайной беседе мы сделаем все возможное, чтобы помочь ему понять, в каком положении он находится".
Обрадовавшись, Гэнкэн отправился назад в Тада.
Монах Гэнсин встретил двух людей и сказал им: "Я собираюсь в провинцию Сэтцу, чтобы исполнить такой-то замысел. Идемте со мной". Оба ответили: "Это хорошая мысль". Так все трое отправились в Сэтцу.
Они шли два дня, и после полудня следующего дня добрались до окрестностей Тада. Они послали вестника с письмом: "Такие-то и такие-то желают видеть учителя Гэнкэна. Не воспользоваться такой возможностью нельзя, ибо они только что посетили священную гору Миноо".
Услышав, что сказал посланник, Гэнкэн приказал ему привести их. Затем он побежал к отцу и сказал ему: "Господин, святые люди прибыли из Иокава, чтобы посетить нас!"
"Что ты говоришь, сын?" - спросил губернатор. Убедившись в том, что услышал, он сказал: "Я также слышал, что это весьма достопочтенные монахи. Я обязательно встречусь с ними и выражу свое уважение. Какая радостная весть! Обращайся с ними должным образом! Приведи все в порядок!"
И сам он потерял покой и стал суетиться и хлопотать.
В глубине души Гэнкэн был очень рад. Он пригласил святых людей войти и провел их в роскошные, великолепные покои.